Opeth в России, часть 3: Петербург

Часть третья, заключительная. И самая лучшая, честно говорю.

Насколько нервозно и тревожно было с самого входа в клуб на московском концерте, настолько же спокойно и комфортно я чувствовал себя перед концертом в Петербурге. Никаких очередей, никакой спешки — я сразу понял, что сегодня увижу совершенно другой концерт, нежели вчера. В семь открыли двери в сам концертный зал "Порта" и желающие встать поближе к музыкантам побежали к ограждениям. Как бальзам на душу был фирменный баннер Opeth в глубине сцены — всё-таки его очень не хватало в Москве. Техники почти не появлялись — всё оборудование, видимо, было настроено и проверено ещё днём.

К назначенным началом концерта восьми часам народу в довольно крупном помещении "Порта" набралось человек 500-600 — прямо скажем, видал этот клуб толпы и побольше. Однако когда на сцене погасли фонари и я снова начал отсчитывать секунды до появления своих героев, питерская публика взревела едва ли не громче московской. И вот привычные уже бородатые лица на сцене привычными движениями готовятся взорвать зал открывающей "Heir Apparent" — даже в их жестах, в выражениях лиц было заметно, что они спокойны, расслаблены и готовы отыграть действительно потрясающий концерт, в отличие от вчерашнего.

Описывать по второму раз всё, что я видел и слышал в "1ROCK", я не буду. Расскажу лишь об отличиях, которых было немало. Майк был гораздо веселее и в своей излюбленной манере сыпал саркастическими шутками в микрофон после каждой песни — это был зажигательный фронтмен, не в пример тому изнурённому Майку, что вышел на сцену в Москве. Я наконец-то увидел и услышал того самого Окерфельдта, о котором Джеймс ЛяБри как-то сказал: "Идя на концерт Opeth, вы получаете не только море изумительной музыки, но и несколько блестящих номеров в жанре стендап-комеди". Для начала (после "Ghost of Perdition", то есть) он первый и единственный за два дня в России раз сказал в микрофон русское слово — "спасибо". Зал отреагировал бурно.

Настраивая гитару между песнями, лидер Opeth рассказывал, как группе нелегко приходилось в первые годы существования и как на них вдруг обратили внимание после "Blackwater Park". Напомнил, что группе в следующем году исполнится 20 лет, и пошутил (это уж без сомнений), что их уже тошнит от музыки. В ответ на вопрос, выглядят ли они старыми, Майк получил от зала дружное "Nooo", что ему, конечно же, пришлось по душе. "Axenrot rules!" — "Of course he does!" — милый диалог Микаэля с кем-то из зала предсказуемо перешёл в подтрунивание над барабанщиком. Оказалось, что установку Акса никогда не освещают прожекторами, потому что он сам об этом попросил — "я должен сидеть в темноте, я слишком зловещий". Перед "Credence" Майк опять просил заткнуться — правда, уже более артистично — тех, кто не давал ему нормально представить песню.

"Десять лет назад мы выпустили альбом "My Arms, Your Hearse"… точнее, я выпустил — из того состава в группе уже никого не осталось. Мендес тогда ещё не успел с нами сыграться, так что бас на этом альбоме записывал я — поэтому он там и звучит так дерьмово". В сценическом позёрстве Окерфельдта всегда удивительным образом переплетается жёсткая самокритика и самовлюблённое хвастовство. Так, например, он очень любит строить из себя крутую рок-звезду — с важным видом рассказывал, как они пили в поезде из Москвы водку, а потом к ним приставали девушки, любящие сосать члены. Прогрессивный рок, снобизм, напускная важность, говорите? Трижды ха!

Вежливо интересовался, довольны ли зрители. Увидев в первых рядах блаженные улыбки, обрадовался: "О, у нас тут все улыбаются. Мы тоже любим улыбаться. Знаете, мы играем металл, поэтому, наверно, должны быть такими, — скорчил серьёзную рожу, — Мы такими и были лет 15 назад, но скоро поняли, насколько это глупо. Кстати, тогда нас часто причисляли к мелодичному дэт-металлу — на первых двух альбомах мы действительно без конца пилили сопливые мелодии. Потом нас это затрахало. Но у нас было несколько хороших песен, так что эти альбомы — не полное дерьмо". Это так мягко Микаэль представлял залу долгожданную (мной в особенности) "The Night and the Silent Water".

Я не знаю, чем руководствовались музыканты, когда решили исключить из московского концерта именно эту вещь — это настоящая жемчужина сета! Как бы наивно ни выглядело раннее творчество Opeth по сравнению с более новыми их шедеврами, некоторые старые номера до сих пор звучат вживую потрясающе. "The Night and the Silent Water", надолго забытая Микаэлем после выхода "Morningrise", появилась в сет-листах группы только спустя десть лет после своего рождения. По словам Майка, он долгое время не мог заставить себя вновь прочувствовать её до конца — ведь он написал её в память о своём умершем деде. Тем не менее, Opeth всё-таки довезли до Петербурга эту эпическую песню, и она стала одним из самых незабываемых моментов шоу.

Однако если в Москве на меня наибольшее впечатление произвела "Deliverance", то в Питере я был очарован "Closure". Видимо, музыканты, пребывая в лучшей форме, смогли лучше прочувствовать её настроение, и импровизация в середине композиции у них вышла просто завораживающая. Думаю, многие зрители ощутили, как едва не впали в состояние гипноза — настолько исступлённо, настолько откровенно выкладывались в этот момент на сцене Opeth. Разумеется, всем хочется разнообразия, и музыкантам всегда может наскучить играть одну и ту же песню каждый день, но всё же я считаю, что "Closure" должна быть обязательным пунктом в каждом сет-листе Opeth. Она слишком хороша в концертном исполнении, чтобы упускать её из вида. Вот только одно "но" — в первой части, с вокалом, грубая акустическая гитара на "Lamentations" звучала более уместно, нежели мягкая электроакустика на наших концертах. Но это лишь крошечный нюанс, никак не подпортивший общую магию номера.

Песня за песней, концерт снова подошёл к последнему акту — музыканты покинули сцену после "The Lotus Eater", чтобы через минуту вернуться. Возвращение на бис в этот раз тоже значительно отличалось от московского и значительно же напоминало большинство моих любимых бутлегов Opeth — Окерфельдт решил представить музыкантов по очереди. Когда он представлял Акса, из зала попросили барабанное соло — Майку эта идея, очевидно, понравилась и он стал делать знаки барабанщику. Мартин отчего-то не хотел порадовать публику своим соло, сколько ни уговаривал его Майк. Тогда фронтмен взял удар на себя: "Давайте лучше я исполню соло! Гм… вокальное соло! Итак… Детка! Твоя попка смотрится так круто в этих узких джинсах! О, детка! Твои сиськи выглядят так притягательно в этой маечке!" — он пел эти бредни с таким искренним желанием походить на напомаженных глэм-металлистов 80-ых, что зал едва не разорвало от смеха.

"Ладно, зато я знаю парня, который действительно хочет сыграть соло! Приветствуйте, господа — Фредрик Окессон!" — судя по выражению лица Фредрика, соло ему играть хотелось не больше, чем Аксу, но отпираться от такой подставы со стороны Майка было поздно, поэтому он вышел на край сцены и полил толпу густым сиропом из двадцати тысяч нот в секунду. Видимо, это он так с юмором ответил на просьбу Майка — намеренно притворился этаким Ингви Мальмстином. Вообще, надо заметить, что после обоих концертов я слышал об Окессоне только положительные отзывы — многие мои знакомые, которые изначально были враждебно настроены к преемнику Петера Линдгрена, не смогли отрицать явный талант Фредрика и наконец-то приняли его в качестве гитариста Opeth. И он это заслужил — ко всем оригинальным гитарным партиям относился с уважением, не забывая при этом слегка подстраивать их под свой индивидуальный стиль. Не в меньшей степени это касается и Аксенрота — именно на этих концертах я понял, что он не просто адекватная замена Мартину Лопесу, но ударник со своим собственным взглядом на песни Opeth, готовый с головой нырнуть в любой ритмический водоворот и подчинить его себе.

Представив себя, как "Сатана, Дьявол, Люцифер, Князь Тьмы или просто Майк", Окерфельдт уже в который раз поблагодарил питерскую публику за тёплый приём и предложил послушать последнюю песню. "Deliverance" снова обрушилась на зал всей своей карающей мощью, едва не доведя каждого зрителя до эстетического оргазма, а после музыканты ушли, чтобы вернуться… как-нибудь в следующий раз.

После питерского концерта у меня не было желания обсудить со своими спутниками концерт, отметить плюсы и минуты, что-то анализировать. В очереди к гардеробу я просто стоял молча с блаженной полуулыбкой на лице и видел такие же лица вокруг. Я почувствовал то, отсутствию чего я был удивлён днём раньше — волшебство. Это было то самое чувство, которого я ждал от концерта Opeth. С самого начала этот вечер обещал стать особенным, не похожим на предыдущий — и он им стал. Бредя по пустынным петербургским переулкам к метро, я даже не пытался собраться с мыслями — несмотря на бурю эмоций, которую вызвало у меня шоу, я ощущал полную гармонию с самим собой, абсолютное успокоение.

Всё лучшее, что я только связывал с именем Opeth, проявилось за те два часа, что группа занимала сцену. Более того, прекрасна была и публика. Пусть зрителей было вдвое меньше, чем в Москве, зато находиться среди них было вдвое приятнее. В первых рядах не было ни намёка на давку — даже мои подруги, с которыми я пришёл на концерт, довольно хрупкие создания, чувствовали себя комфортно. Никто не орал невпопад, не заглушал нелепыми воплями музыку. Волны шума в зале поднимались словно по мановению волшебной палочки — в те самые моменты, когда они должны были идеально слиться с музыкой, идущей со сцены. В мягких фрагментах песен мелодию не нарушал даже шёпот из толпы. Зато в отдельных местах зрители хлопали в такт музыке так, что в эти моменты я чувствовал себя частью единого организма, внимающего пятерым кудесникам на сцене. Правда, один раз какая-то девушка сзади попросила меня перестать хлопать (при том, что вокруг хлопали все, не я один) — видимо, культурная столица заговорила в ней каким-то совсем уж гротескным образом.



Так или иначе, все мои опасения, появившиеся после московского концерта, не подтвердились. Я услышал свою любимую музыку вживую, я увидел на сцене своих любимых музыкантов — одухотворённых, искренних, а не уставших и измученных. Это был волшебный вечер, когда исполнилась моя мечта. На следующее утро я уже был у себя дома, в Москве, вешал на стену в своей комнате рамку с подписанной музыкантами фотографией. Теперь она всегда будет напоминать мне о чуде, которому я был свидетелем — о чуде живого знакомства с Opeth. А вот футболку, пережившую оба концерта и из белой ставшую грязно-серой, мне пора постирать.

Бывший там и видевший их,
Усаров Шамиль aka Nailed Reaper

Благодарим агентство "Spika Concerts" и лично Веру Дмитриеву за предоставленные аккредитации.