Эндрю: Ну и как у Opeth проходит 2015 год?
Микаэль: По-моему, мы были вполне живы и бодры. Мы немного сбавили обороты в гастролях, мы не гастролировали так много, как обычно, что хорошо и плохо, я думаю. В конце 2014 года мы провели турне по Европе и США, затем сделали перерыв на Рождество, а затем отдыхали до двух недель назад или что-то в этом роде. Мы дали несколько концертов в Турции и Греции, а теперь готовимся к Японии и Австралии. Пока все хорошо, но, по крайней мере, в гастрольном смысле все было не очень напряженно.
Эндрю: Как прошли концерты и как новые песни были восприняты поклонниками?
Микаэль: Должен сказать, очень хорошо! Я не ожидал этого, но сейчас, когда мы играем, и особенно новые песни, которые очень понравились, ощущается некая экстатическая вибрация. Когда ты составляешь сетлист, то удивляешься, думая: «Мы сыграем этот забытый всеми трек из прошлого», и люди будут в бешенстве. На самом деле, многие люди просто сходят с ума под некоторые из новых песен, что меня, конечно, всегда радует, это позволяет нам чувствовать себя актуальными, так сказать! Мы играем и много старого, и стараемся охватить как можно больше альбомов, это почти как образ мышления, который мы имеем во время гастролей. Мы хотим угодить как можно большему числу людей, и наш способ сделать это — постараться охватить как можно больше альбомов, так что это то, что мы делаем до сих пор.
Эндрю: Да, и, очевидно, у вас уже есть несколько альбомов, потому что вы существуете уже довольно долго, так что с годами становится все сложнее составлять сет-лист?
Микаэль: Я думаю, что это проблема роскоши, это не то, что заставляет нас впадать в депрессию и обращаться к психологу. По-прежнему весело составлять сет-лист, смотреть на песни и думать: «Вот это хороший сет-лист! Это будет хорошо». Вы не можете знать сразу, будет ли это хорошо. Когда мы меняем песни местами и пытаемся сделать сетлист идеальным, так сказать, чтобы он работал и был динамичным... Я ненавижу ходить на концерты, где все время одно и то же, поэтому мы стараемся избегать этого и делать что-то более динамичное, я думаю. Я бы не сказал, что это сложно, в жизни есть много вещей, которые намного сложнее, чем составление сетлиста.
Эндрю: Меня не удивляет, что поклонники хорошо реагируют на новый альбом, потому что я должен сказать, что из всего материала, который вы выпускали на протяжении многих лет, это один из лучших альбомов, который вы выпустили. Мне нравится его прогрессивный рок, и я знаю, что вы, ребята, двигались в этом направлении на последних альбомах, но не кажется ли вам, что (по сравнению с) реакцией на последние альбомы, на этом они, возможно, наконец-то начинают приходить в себя и понимать, куда вы движетесь с этой музыкой?
Микаэль: Да, я понимаю и ценю, что Heritage был немного шокирующим для фанатов, которые больше любят тяжелый, дэт-металлический тип звучания, и, возможно, было бы слишком ожидать, что они воспримут все это, поэтому мы получили немного дерьма за этот альбом. Я страстно люблю этот альбом, потому что для меня он был естественным, но с выходом Pale Communion я заметил, что люди подходят ко мне и говорят: «Мне не нравился Heritage, когда он вышел, но когда вы выпустили Pale Communion, я наконец понял Heritage, и теперь он мне начинает нравиться». Так что я надеюсь, что это перерастет в любовь к этому альбому. С выходом Pale Communion люди стали относиться к нам более мягко, но все равно... У меня нет социальных сетей, я не общаюсь с поклонниками в этом смысле, так что я не получаю много противостояний по поводу того, что, черт возьми, мы делаем. В целом я бы ответил на этот вопрос так: как вы и сказали, люди, возможно, привыкают и немного лучше понимают, что мы пытаемся делать. И для меня это, конечно, хорошо, у меня никогда не было проблем. Для меня это не было большим шагом, для всех в группе это не было большим шагом — сделать Heritage, но я допускаю, что это могло быть слишком кривым шаром для тех, кто не в группе, но сейчас это начинает понемногу успокаиваться.
Эндрю: Честно говоря, я не совсем понимаю, откуда взялось такое удивление среди поклонников нашей музыки, потому что Opeth всегда были одной из тех групп, которые пробуют новое и идут в разных направлениях, и Heritage — это просто одна из многих вещей, которые вы, ребята, делаете. Я думаю, это отличная вещь!
Микаэль: Да, я тоже, это очень важно для этой группы. Я имею в виду, что для нас очень важно, что если мы собираемся выпустить альбом, то нам лучше за него постоять. И Heritage, даже если это пластинка с другим звучанием, мы пытались или я пытался написать песни, которые были бы более линейны по отношению к тому звучанию, с которым люди знакомы, когда речь идет об Opeth. Но я не чувствовал этого, этого не было в моем сердце. Песни не были плохими или что-то в этом роде, но они были неправильными, чего-то не хватало в этих песнях, и не хватало веры со стороны других ребят, когда я им это показывал. Они говорили: «Эх, не уверен в этом», так что нам нужны были перемены, и мы немного изменились, и произошло то, что мы вроде как вернулись к написанию песен так, как я должен их писать. А это без границ, без мыслей о коммерческом успехе и без мыслей о том, делаем ли мы то, что должны делать, чего ожидают поклонники. Таким образом, мы объединили Heritage и Pale Communion, а также все записи в нашей дискографии, которые были сделаны, они были написаны в одних и тех же условиях, а именно: мы пишем музыку, которую мы хотим услышать.
Эндрю: Да, это так, я думаю, что единственный способ добиться этого - быть абсолютно честным с самим собой, и я думаю, что в конце концов фанаты придут в себя и скажут: «Да, по крайней мере, они честны в этом». Нравится им это или нет — другое дело, но, по крайней мере, честность остается.
Микаэль: Да, я думаю, что для нас было бы плохо сделать еще один такой же альбом, который бы повторял стиль Watershed и Ghost Reveries. Это было бы невозможно, но я думаю, что для нашей карьеры и для нас как музыкантов было бы очень плохо выпустить альбом, в который мы не верили, даже если бы он звучал как Opeth, к которому люди привыкли, поэтому для нас было очень важно сделать эти изменения сейчас. И, как ты сказал, я надеюсь, что люди научатся ценить то, что мы делаем сейчас, и, возможно, к тому времени мы снова изменимся на что-то еще более возмутительное.
Эндрю: Хаха, да, именно так и нужно поступать, устраивать сюрпризы!
Микаэль: Я не хочу, чтобы мне было скучно заниматься делом моей жизни и любовью всей моей жизни — музыкой. Если я пойму, что мне скучно этим заниматься, значит, все кончено.
Эндрю: Вы уже упоминали, что в мае приедете в Австралию, так что мы с нетерпением ждем этого. Я знаю, что вы уже несколько раз бывали в Австралии, так как вы относитесь к здешней публике? Всегда ли вам это нравится?
Микаэль: Да, очень! Честно говоря, нет особой разницы между австралийской публикой и любой другой в мире. Не то чтобы мы приехали в Австралию и ожидали, что толпа будет реагировать именно так, но в основном это толпа Opeth. Они обычно очень уважительны, они приходят послушать песни так, как они исполняются вживую, с акцентом на живое исполнение, потому что у нас нет кассет или чего-то подобного. Мы - живая группа, и все, что вы слышите, - это бородавки и все остальное. Я думаю, что именно этого от нас и ждут в концертной ситуации: люди приходят послушать песни и хорошо провести время, но это не очень похоже на шоу. Здесь не так много развлечений для глаз, хаха! У нас хорошее световое шоу, мы играем песни так хорошо, как только можем, и это все.
Эндрю: Насколько вы придерживаетесь альбома или меняете что-то то тут, то там?
Микаэль: В целом мы стараемся быть очень верными записанным версиям песен, но в записанных версиях песен иногда бывает больше треков, чем мы можем воспроизвести, если вы понимаете, о чем я. Нам приходится переставлять песни, чтобы приблизиться к оригинальной версии. Так, иногда есть гитарная линия, которую мы не можем сыграть, потому что заняты чем-то другим, и тогда нам приходится решать эту проблему. Поэтому мы либо поем ее вокально, либо вместо гитары ее играет клавишник, так что мы стараемся максимально приблизиться к оригинальной версии. Но при этом мы играем несколько песен, в которых есть место импровизации и т.п., но в целом мы стараемся играть песни, близкие к записанным версиям.
Эндрю: Хорошо, а когда вы пишете и записываете песни, вы когда-нибудь задумываетесь о том, как они будут звучать вживую?
Микаэль: К сожалению, нет. Иногда я сталкиваюсь с серьезными проблемами, будучи гитаристом и певцом, мне приходится делить свой мозг пополам, чтобы справиться с этой задачей, так что это может быть очень сложно. Например, если вы знакомы с песней Ghost of Perdition с альбома Ghost Reveries, то эта песня имеет более 100 треков в записанном варианте.
Эндрю: Вот это да!
Микаэль: И это невозможно воспроизвести вживую, но мы стараемся сделать все возможное. Иногда это очень сложно — добиться правильного звучания песен, но я должен сказать, что сложнее всего воспроизвести простые песни в низком ключе. Есть несколько песен, которые мы пробовали сыграть несколько раз, и они просто не звучали правильно, потому что некоторые песни основаны исключительно на чувстве, и если у вас нет этого чувства или если у нас как у коллектива нет этого чувства, то они просто не будут звучать правильно. Есть несколько песен, которые мы просто не стали играть вживую, потому что мы не чувствуем этого в репетиционном зале. Мы можем добиться этого на сцене, но не в репетиционной комнате, это просто невозможно. Это самые трудные песни и более легкие.
Эндрю: Что касается более новых песен, как их играть вживую?
Микаэль: Очень сложно. Мы играем 3 песни с нового альбома, но мы репетировали 5 песен, мы репетировали The River, которая безумно трудна, одна из самых трудных песен, которую когда-либо было трудно играть и петь. Это чертовски сложно! И песню Moon Above, Sun Below мы тоже репетировали, и это чертовски невозможно, но она все еще в работе. Наша цель - сыграть все песни, которые мы когда-либо записывали, и в какой-то момент они будут сыграны вживую. Это огромный вызов, и это безумно сложно, новые песни безумно сложно играть.
Эндрю: Но в то же время их весело играть.
Микаэль: О, очень весело, когда мы все делаем правильно. Ты можешь сыграть ее 3 раза и приблизиться к тому, что хочешь услышать, на 10 секунд в одной версии, а потом сказать: «Вау, это звучало действительно хорошо, но все остальное — полная хрень!». Это вызов, веселье и все такое, но это так сложно. Я иногда жалею, что мы не трехаккордная блюзовая рок-группа, мы можем просто выйти и сыграть эти гребаные песни, не задумываясь, но вот, пожалуйста, это то, чем мы являемся.
Эндрю: Это то, что вы можете предложить фанатам, просто сделайте альбом, полностью основанный на блюзе, и это действительно немного встряхнет ситуацию!
Микаэль: Хаха, да, я был бы рад этому, но даже я понимаю, что для 95% наших поклонников это будет слишком сложно!
Эндрю: Хаха, мы с нетерпением ждем вас в Австралии, очень приятно, что вы вернулись. Мы не можем дождаться, так что спасибо, что нашли время пообщаться с нами сегодня, это было очень приятно!
Микаэль: Спасибо за беседу, и в соответствии с вашими словами, мы не можем дождаться возвращения. Это то, чего мы с нетерпением ждем!
