Opeth — это просто Opeth. Никакое другое определение для них не подойдёт — слишком уж они необычны и разнообразны. Нашему корреспонденту Уэсу (Wes) удалось взять интервью у уважаемых господ Линдгрена и Окерфельдта в связи с выходом их нового альбома Blackwater Park. Итак, первая часть — с Петером Линдгреном.
Q: Как проходит турне?
ПЛ: Ну, это два турне, если быть точным. Мы сыграли восемь концертов с Amorphis в апреле — на северо-востоке США и в Канаде. А потом мы сделали то же самое с Nevermore. Мы начали с Денвера и проехались через Чикаго, Торонто и другие города. Сейчас мы двигаемся на юг. Турне проходит очень хорошо, даже лучше, чем мы ожидали.
Q: Не похоже на европейские турне?
ПЛ: Мне трудно сравнивать США с Европой, потому что последний раз мы гастролировали по Европе в 1996 году — в поддержку Morningrise. Мы тогда были не особенно известны. У нас было турне с Cradle of Filth, а их аудитория далека от нашей. Это было неплохое турне, но… мы ещё выступим в Европе, когда вернёмся. Территория США больше всех стран Европы, вместе взятых, и там настолько же разная публика в разных частях страны. На юге Европы публика просто сумасшедшая, тогда как в Швеции народ очень спокойный. Это уже ближе к Америке, хотя тут тоже иногда бывает безумная аудитория.
Q: Музыка Opeth очень разнообразна. Многие поклонники современного металла любят только брутальную музыку — дэт-металл, например. Но вы соединяете в своей музыке разные фишки: жёсткость, акустические фрагменты, мелодизм, брутальность — всё что угодно! Как публика воспринимает все эти смены настроений в песнях на концертах?
ПЛ: Мы на сцене стараемся делать то же, что вы слышите на альбомах, и делаем это достаточно давно. Акустические партии мы исполняем на электрогитарах с чистым звуком. На наши концерты приходит много поклонников, которые представляют себе, что они хотят услышать. Мы их не дурачим! Но, думаю, люди, которые слышат нас впервые, удивляются… спрашивают нас, как мы умудряемся так играть. А мы просто отключаем дисторшн, ха-ха-ха! Но мы занимаемся этим уже давно. Многие не понимают, как можно играть такие длинные песни вживую, но мы можем, потому что делаем это уже почти десять лет.
Q: Да уж, я тоже часто задавался подобными вопросами, потому мой любимый альбом Opeth — Morningrise. Там сначала идёт несколько 10-минутных песен, а потом Black Rose Immortal… ха-ха-ха! Вам приходилось когда-нибудь укорачивать свои песни?
ПЛ: Нет!
Q: Интересно! Хотел бы я услышать что-нибудь вроде попурри из песен Morningrise!
ПЛ: Ну, люди часто просят нас сыграть Black Rose Immortal, но… она же займёт половину концерта! Может, когда мы будем играть концерты в одиночку… сейчас-то у нас программы длительностью всего около 50-55 минут. Поэтому нам приходится выбирать более короткие песни.
Q: Чёрт!!! Всего 55 минут???
ПЛ: Да, всего 50-55 минут в этом турне. Мы играем пять или шесть песен.
Q: А сегодня что будете играть?
ПЛ: Если честно, не знаю пока точно, но мы постараемся сыграть песни со всех альбомов.
Q: По одной песне с каждого?
ПЛ: Ага. Но точный сет-лист мы выбираем за пять минут до выхода на сцену.
Q: Ого! Ну, ладно… У нас много читателей в Канаде, поэтому я бы хотел спросить, как вас там принимали? Вы там, кажется, собирали довольно много народу на концертах.
ПЛ: Мы играли в Торонто, в Монреале, а также в Римуски. В Римуски мы классно отыграли, но, похоже, до этого там никто о нас даже не слышал! А вот в Торонто и Монреале всё было просто обалденно! Так вышло, что именно в этих двух городах мы выступали дважды — с Amorphis и с Nevermore. И все эти четыре концерта были классными! Так что теперь мы подумываем о том, чтобы постоянно давать там концерты — просто ездить из Монреаля в Торонто и обратно, ха-ха-ха!
Q: Вот лично меня, как человека, который заплатил двойную цену за импортный диск Still Life, очень расстраивает тот факт, что у нас не издают этот альбом. Хорошо, что теперь Koch Records занимаются вашими альбомами, и мы можем купить здесь свободно Blackwater Park.
ПЛ: Ну, вообще мы подписаны на Music for Nations, а у них тоже нет отдела распространения в Америке. Но у них есть контракт с Koch по поводу некоторых групп — например, нас и Cradle of Filth. Правда, Koch занимаются, в основном, трансляциями рестлинга, мультиков Покемон и всего в таком духе…
Q: Ничего себе!
ПЛ: Ага! Когда мы впервые посетили их офис, мы ожидали увидеть там золотые диски на стенах, как у Music for Nations. А у них там всё было завалено атрибутикой, связанной с рестлингом! Мы думали: Это ещё что такое?… Но они отлично выполняют свои обязанности. Новый альбом легко купить, не то что Still Life.
Q: Ну, Still Life можно найти в магазинах — в этой картонной упаковке. Правда, придётся заплатить 23 бакса!
ПЛ: Это ужас какой-то! Peaceville Records стоило бы заняться этим и наладить распространение дисков в Штатах…
Q: Ну, я видел в продаже кое-какие переиздания My Dying Bride и Darkthrone, так что как-то они всё-таки продвигаются в этом направлении.
ПЛ: Да уж. Но уже поздно… Still Life уже почти два года продаётся в Европе. Там он вышел в октябре 99-го.
Q: Ходят слухи, что вы почти не репетируете перед записью альбомов. Перед тем, как войти в студию, вы уже имеете готовые песни или же приступаете к работе, имея лишь отдельные фрагменты?
ПЛ: Ну, как правило, у нас есть основа песни — основные риффы, ритмы, аранжировки. Но текстов у нас никогда не бывает изначально, так что вокальных партий тоже. Мы любим долго возиться в студии, экспериментировать…
Q: А как долго вы работали над Blackwater Park?
ПЛ: Два месяца. Это очень утомляет, если честно, когда ты сидишь в студии на протяжении двух месяцев. Но вот первый альбом (Orchid) мы записали за 12 дней. Мы репетировали эти песни три года, так что чётко знали, что играть — просто взяли в руки гитары и дж-дж-дж… С другой стороны, в этом не было ничего интересного! А с новым альбомом всё не так — когда я впервые его услышал целиком, я подумал: Ничего себе, а вот этот кусок я вообще не помню.
Q: Ха-ха, да уж. Похоже, тебе самому было интересно слушать свой альбом, потому что ты обнаружил там много нового. Много спонтанности, которой славится ваша музыка — это действительно цепляет. Даже на Orchid этого полно.
ПЛ: Да, это классно, но это также большой риск! Понимаешь, во время работы в студии мы стараемся делать всё так, чтобы остаться довольными результатом. И я очень доволен всеми пятью альбомами. Но когда ты слушаешь его целиком, ты слышишь все эти сюрпризы и думаешь: Ого, круто!. Это просто другой подход к процессу записи альбомов. Перед записью Still Life мы репетировали всего два раза и поняли, что этого мало. Поэтому перед записью Blackwater Park мы репетировал аж… ТРИ раза, ха-ха!
Q: Ха-ха-ха! Да уж, вам за это медаль надо дать!
ПЛ: С другой стороны, многие говорят, что записанный таким образом материал звучит свежее. Не знаю, может, так оно и есть…
Q: У Opeth порой может быть по 10 разных песен в одной — со всеми этими сменами ритма и настроения. Поэтому непривычно слышать от вас песни вроде новой Harvest — её вполне можно крутить по радио, там чистый вокал, такое спокойное настроение. Как у вас получилась такая песня?
ПЛ: Это одна из песен, которая была полностью готова ещё до того, как мы приступили к записи — включая и вокальные партии.
Q: Да, я так и думал.
ПЛ: Да, мы на каждом альбоме стараемся расширять рамки своей музыки. На Morningrise мы записали балладу To Bid You Farewell, что было рискованным поступком, потому что тогда никто не записывал баллад. Нас критиковали за это, но после этого мы могли записывать на каждом альбоме всё, что захотим. Так что теперь у нас на каждом альбоме будут попсовые песни, ха-ха-ха! По-моему, это просто хорошая музыка, я не люблю ярлыки. Если людям так нравится называть нас дэт-металлистами, то они могут слушать только тяжёлые наши песни…
Q: Слушай, а вот я часто слышал, как вас называют прогрессивным дэт-металлом, симфоническим блэк-металлом, даже лесным металлом, ха-ха! Я предпочитаю говорить, что это просто Opeth!
ПЛ: Да, ты прав. Важна сама музыка.
Q: Это и отличает вас от парней, которые строго придерживаются того или иного жанра. Стилистика вторична, когда речь идёт о музыке!
ПЛ: О да, спасибо!
Q: Насколько я знаю, Стивен Уилсон (Steven Wilson) из Porcupine Tree приехал в студию на 12 дней, чтобы помочь вам с записью Blackwater Park…
ПЛ: Да, к его приезду мы уже записали основные партии ритм-гитары, баса и ударных. Он помогал нам с вокальными и гитарными мелодиями, пробовал разные виды звучания — в этом он действительно мастер. Больше всего он экспериментировал с вокалом.
Q: Да-да, некоторые партии звучат необычно… многие называют это голосом из телефона.
ПЛ: Ха-ха, точно, я люблю этот эффект.
Q: Да-да, я знаю.
ПЛ: Ну, знаешь, это просто один из классных эффектов. Мы старались применять его на каждом альбоме.
Q: Это влияние Porcupine Tree?
ПЛ: Ну, Black Sabbath делали это ещё раньше… на Paranoid, например. У них была эта штуковина под названием Lesley — динамики крутились и получалось такое уау-уау-уау. Это похоже на голос из радиоприёмника или телефонной трубки, но я думаю в первую очередь о Lesley — это очень в стиле 70-ых. Телефонный голос — это уже другое, не из 70-ых, но мне это тоже нравится.
Q: Поправь меня, если я ошибаюсь, но в Still Life вы совершили большой прорыв в плане звучания. Качество записи стало в разы лучше. Вы всегда записывались в студии Fredman, верно?
ПЛ: Нет, первые два альбома мы записали в Unisound — это была студия Дана Свано (Dan Swanö). Но он закрыл её, поэтому нам пришлось искать другую. Тогда как раз вышел альбом At the Gates Slaughter of the Soul… мы хотели записываться в Швеции, но нам не хотелось звучать, как все эти гётеборгские группы. А у At the Gates был очень классный звук, поэтому мы решили записывать My Arms… в той же студии. Он звучит иначе ещё и потому, что в группе тогда не всё было гладко. Два музыканта, игравших на первых двух альбомах, покинули группу, у нас был новый ударник, который пока ещё не ориентировался в нашей музыке, и нам даже репетировать было негде. Фредрик Нордстрём (Fredrik Nordström) не мог понять, чего мы сами хотим, поэтому ему трудно было добиться нужного результата. Я люблю этот альбом за его агрессию, но всё-таки звук там довольно грубоват… что тоже хорошо, с другой стороны.
Q: Да, многие поклонники считают его лучшим альбомом Opeth…
ПЛ: Он не такой, как новый… Blackwater Park записан гораздо более качественно.
Q: По-моему, звук на My Arms, Your Hearse не сильно отличается от Morningrise. А вот на Still Life, кажется, все уровни выставлены идеально — такой хрустящий звук.
ПЛ: Ну, на Still Life нас было уже четверо, мы сыгрались в новом составе и все хорошо представляли себе, как добиться нужного звука. По-моему, Morningrise и My Arms, Your Hearse несколько отличаются друг от друга — на Morningrise очень чистый звук, тогда как My Arms, Your Hearse такой… негранёный. Но и сама музыка изменилась. Мы уже не играли так много гитарных гармоний — в основном, только риффы и аккорды. А Still Life — это такой симбиоз Morningrise и My Arms, Your Hearse. Там и жесткие риффы, и соло — группа в целом стала крепче. Фредрик уже знал, чего мы хотели, поэтому он смог сделать классный звук. Но на Blackwater Park он просто дал нам несколько основных указаний — записывали мы всё в одиночку. Ну, не считая того, что мы сделали со Стивеном Уилсоном. Фредрик потом всё микшировал, и он уже знал, что нам нужно.
Q: Судя по этому альбому, вы достигли совершенства по части звука! По-моему, это ваш лучший альбом после… ну… моим любимым всегда будет Morningrise — его просто невозможно превзойти, по-моему. Извини, просто я немного привязан к старому…
ПЛ: Это забавно, потому что большинство считает Morningrise слишком мягким, слишком то, слишком сё, а вот My Arms, Your Hearse любят больше. По-моему, это доказывает, что мы всегда делали одинаково хорошую музыку… или, наоборот, одинаково плохую, ха-ха! Каждый выбирает сам свои любимые песни и альбомы, так и должно быть.
Q: А ты занимаешься чем-то, кроме Opeth?
ПЛ: Ну, мы все подрабатываем. Я окончил колледж незадолго до начала этого турне, так что летом у меня будет возможность поразмыслить над своим будущим.
Q: Какими тиражами продаются ваши альбомы?
ПЛ: Думаю, во всём мире у нас разошлось порядка 40,000 копий каждого альбома. Правда, новый альбом уже разошёлся тиражом в 70,000 экземпляров — это наверняка увеличит и продажи предыдущих альбомов. Я был приятно удивлён, когда узнал об этом. Still Life еле-еле перевалил за 40,000.
Q: Думаю, если бы его нормально продавали в Штатах, то тиражи были бы куда больше!
ПЛ: Я думаю, что если людям нравится альбом какой-то группы, им хочется купить и послушать остальные. По крайней мере, надеюсь на это…
Q: Об Opeth часто говорят нечто в духе они никогда не запишут плохой альбом…
ПЛ: Ну, наверно, это действительно так, потому что мы не оглядываемся назад. Каждый альбом после записи остаётся в прошлом, и мы стремимся к новым успехам.
Q: Больше всего я в Opeth люблю мягкие моменты, акустические, тогда как большинство предпочитает жёсткие, агрессивные части. Вы всегда соблюдаете баланс между двумя этими составляющими — даже на весьма жёстком My Arms, Your Hearse. Возможно ли, что когда-нибудь Opeth склонятся к сугубо металлической музыке или наоборот — к сугубо акустической?
ПЛ: Вряд ли. Когда мы записывали новый альбом, все предыдущие, как я уже сказал, остались в прошлом, и мы делали то, что считали нужным делать именно в тот момент. Но мы ведь любим музыку, понимаешь — поэтому мы и соединяем в новых записях разные штуки. Я люблю акустическую гитару и чистый вокал, но я также люблю и жёсткие риффы, и пока у нас такие разнообразные вкусы, мы будем записывать разнообразные альбомы. Когда нам надоест чистый вокал, мы перестанем его использовать — то же касается акустических гитар, дисторшна и всего такого прочего! Но я не думаю, что такое когда-либо произойдёт. Если вы взглянете на мою коллекцию дисков, вы найдёте там всё — от Джони Митчелл (Joni Mitchell) до Morbid Angel. Мы любим разную музыку, поэтому стараемся соединять в себе разные влияния. Это и есть Opeth — просто хорошая музыка. Мы давно уже делаем своё дело, так что люди знают, что мы способы смешивать в рамках одной песни все эти разные фишки. Мне нравится, что мы можем делать всё. И мы будем экспериментировать, пока нам это нравится. И если говорить о хороших альбомах, то мы не так уж печёмся о том, что скажут остальные. Мы просто записываем альбомы так, как считаем нужным. Пока нам это нравится, мы будем играть такую музыку. И, безусловно, мы никогда не запишем альбом, который не нравится нам самим. Потому что в таком случае его вряд ли полюбят и слушатели. Может, когда-нибудь нас за это выгонят с лейбла, но… что поделаешь.
Q: Ха-ха, а как сейчас с вами обращаются на Music for Nations?
ПЛ: Это самый профессиональный коллектив, с которым мы когда-либо работали! У нас вдруг стало происходить столько всяких событий: мы подписали рекламные контракты с компаниями-производителями инструментов, у нас крупные гастроли по США, у нас запланирована куча выступлений на летних фестивалях и всё такое. Всё это началось из-за последнего нашего альбома. Хотя, по большому счёту, в нём нет ничего особенного, ха-ха!
Q: А до этого у вас не было турне?
ПЛ: Мы планировали турне с My Dying Bride, но всё обломилось, когда мы поменяли лейбл.
Q: Можно полюбопытствовать, как вы уживались с Soilwork в Studio Fredman, когда записывали Blackwater Park? Они ведь тоже записывались там в это время?
ПЛ: Ну, по большому счёту, Studio Fredman — это две студии. Мы записывались в той, что побольше, потому что арендовали именно её. И микшированием мы занимались там же. Soilwork записали альбом в маленькой студии, а микшировали его в большой, когда мы уже уехали, так что у нас не было проблем. Я люблю быть один в студии, когда мы записываем что-то, не люблю, когда кто-то мешает. Когда мы только приехали туда, там записывалась поп-группа Nazarene Street, и они нам очень не нравились. Но Soilwork — классные ребята! Если бы все группы были такими, то я был бы не прочь записываться с ними в одной студии, потому что с такими парнями всегда можно по-дружески поболтать и хорошенько погужбанить. И Микаэль, кстати, спел в одной из песен на том их альбоме.
Q: Да, я как раз хотел спросить об этом. Они попросили Майка спеть или он предложил это сам?
ПЛ: Они попросили его, да, просто забавы ради. Думаю, это было круто, потому что мы уже почти закончили запись, когда они приехали в студию. Они очень технично играют, скажу я вам. Любую из наших песен они сыграют как нечего делать.
Q: Да, это классная группа. Ходили слухи, что Микаэль спел почти ВСЕ партии чистого вокала на этом альбоме. Но на самом деле это была только одна песня, верно?
ПЛ: Да, насколько я помню, это заглавный трек альбома. Бьорн (Björn Strid) сам поёт в остальных песнях, и у него хороший голос. Он брал уроки вокала, кажется, и он проделал хорошую работу на этом альбоме! Микаэль просто спел в одной песне, чтобы повеселиться, и получилось классно.
Q: Если можешь ответить на этот вопрос, скажи, действительно ли Дан Свано покинул металлическую сцену? Он был близок к Opeth, так что ты, может, знаешь, в чём дело.
ПЛ: Когда он закрыл свою студию, он забрал некоторое оборудование для записи. Например, Андерс (Anders Nyström) из Katatonia записывал свой сайд-проект Diabolical Masquerade с Даном. Дан всегда будет заниматься записью, потому что он очень любит музыку, но, думаю, он действительно отдалился от металла. С другой стороны, он недавно принял участие в проекте Bloodbath с Микаэлем, Андерсом и Йонасом (Jonas Renkse).
Q: А новый альбом они не планируют выпустить?
ПЛ: Я не уверен. По большому счёту, это группа Андерса, он пишет всю музыку, а остальные просто помогают это записывать. Я спрашивал Майка, собираются ли они записывать новый альбом, и он сказал, что не собираются. Но это было довольно давно, и они постоянно слышат просьбы записать альбом, так что, может, они и займутся этим.
Q: У вас уже есть что-нибудь для нового альбома Opeth или вы хотите отдохнуть от сочинения материала, когда закончите турне?
ПЛ: Думаю, после гастролей мы немного отдохнём, да. Не целый год, как это делает Metallica, ха-ха, но пару недель точно. Потом мы начнём писать материал для нового альбома. Не думайте, что мы сочиняем по десятку риффов, пока едем в туровом автобусе — у меня вот даже гитары с собой в автобусе нет. Думаю, летом мы начнём сочинять новый материал. Кстати, если уж мы начинаем писать материал, то у нас всё получается быстро. Обычно это занимает месяца два.
Q: Вы с Майком ходите друг к другу в гости, чтобы поделиться идеями, прежде чем войти в студию?
ПЛ: Мы раньше так делали, но для последнего альбома он почти всю музыку написал сам. Обычно я встречаюсь с ним и передаю демо-запись со своими риффами.
Q: Меня всегда интересовало кое-что. Во многих ваших песнях две гитары играют совершенно разные риффы. Они совершенно отличаются друг от друга, но вместе они звучат очень гармонично. Особенно это касается акустических частей.
ПЛ: Такие фишки мы придумываем, когда начинаем запись. Перед записью у нас, как правило, есть только основная гитарная партия, и когда мы начинаем записывать её, мы экспериментируем, добавляем всякие фишки, которые, как нам кажется, будут там к месту.
Q: Хорошо, ещё несколько вопросов напоследок, хотя я тебя и так уже задерживаю. Вы песни сочиняете на акустической гитаре или предпочитаете электрогитару?
ПЛ: Когда мы писали Morningrise и, кажется, My Arms… тоже, мы с Микаэлем приходили друг к другу домой с акустическими гитарами и сочиняли всё на них — даже тяжёлые риффы, потому что если они даже на акустике звучат жёстко, то ты можешь быть уверен, что они будут просто убийственными, когда ты добавишь перегруз. Для Orchid мы изначально написали некоторые риффы с дисторшном, но потом стало понятно, что они звучат так круто именно из-за дисторшна, а не из-за того, что это действительно классные риффы. В общем, если ты сочиняешь на акустике, ты можешь быть уверен, что когда ты сыграешь рифф на электрогитаре с хорошо отстроенным звуком, он будет звучать действительно круто!
Q: Кого ты можешь назвать своим гитарным героем?
ПЛ: Я не занялся бы музыкой, если бы не Кёрк Хэмметт (Kirk Hammett).
Q: Кёрк Хэмметт?!?!?
ПЛ: Да. Понимаешь, когда мне было двенадцать, он казался мне по-настоящему скоростным гитаристом, а теперь, когда слушаешь его соло после стольких лет, думаешь, что это полная чушь. Но он был главной причиной того, что я взял в руки гитару, он был первым, кто повлиял на меня как гитариста. Думаю, один из лучших гитаристов за всю историю металла — Эдди Ван Хален (Eddie Van Halen). Когда сейчас видишь всех этих парней, выделывающих всякие дико техничные штуки с гитарой, понимаешь, что всё это благодаря ему. Но, опять же, я не так уж люблю гитаристов, которые играют очень быстро, потому что таких сейчас слишком много, по-моему. Я предпочту парня, который может взять ноту и держать её полминуты так, чтобы это звучало по-настоящему классно — например, Робина Трауэра (Robin Trower). Это блюзовый гитарист, в его игре много чувства. Вот что я люблю сейчас.
Q: Многие думают, что ваши риффы очень техничны, но, по-моему, Opeth не особенно заботятся о технике.
ПЛ: Вообще-то 90% наших риффов очень просты для исполнения. Правда, есть и пара действительно сложных риффов. Некоторые думают, что мы супер-техничные гитаристы или что-то в этом роде, но, например, Джефф Лумис (Jeff Loomis) запросто сыграет любой наш рифф в десять раз быстрее! Вот он очень техничен.
Q: Назови пять своих любимых альбомов на данный момент.
ПЛ: Katatonia — Last Fair Deal Gone Down, Porcupine Tree — Lightbulb Sun, Porcupine Tree — Stupid Dream… гммм… ещё я сейчас очень запал на группу Black Heart Procession. Это кантри…
Q: Ха-ха-ха, кантри?!?!?
ПЛ: Ага! Ну, это не совсем кантри — скорее, такая медленная бардовская музыка, грустная и тоскливая. Этот альбом называется Three, я его очень люблю и… гм… а, точно! Sixteen Horsepower, американская группа — такая религиозная кантри-роковая группа. Но у них тоже есть боль в музыке, такой обнажённый нерв. Они очень заморочены на религии, местами это звучит зловеще, если ты понимаешь, о чём я.
Q: А как насчёт пятёрки твоих любимых блэк/дэт-металлических альбомов?
ПЛ: Metallica — Master of Puppets, Morbid Angel — Altars of Madness, Morbid Angel — Blessed Are the Sick, Entombed — Cladestine, Death — Leprosy.
Q: Что ж, я очень рад, что мне удалось пообщаться с тобой, Петер! Спасибо за то, что выделил время для этого интервью. Мне уже не терпится попасть на ваш концерт!
ПЛ: Конечно, без проблем! Тебе тоже спасибо. Надеюсь, ты остался доволен.
