Q: Мы снова в кафе Starbucks, и берём интервью у Микаэля и Фредрика из Opeth. Итак, как дела, ребята?
МО: Хорошо, спасибо.
ФО: Хорошо.
Q: Вы только вчера прилетели, ребята, как себя чувствуете?
МО: Да нормально, пойдет. Немного болит голова, но это привычная штука уже.
Q: У нас тут старейший музыкант, основатель Opeth, а также новичок в группе. Микаэль, ты переиграл в группе со столькими музыкантами — что ты делаешь для того, чтобы они чувствовали себя комфортно в Opeth?
МО: Ну, для начала наезжаю на них, делаю всё, чтобы им было некомфортно, ха-ха! Нет, нет, конечно... мы с Фредриком знаем друг друга уже несколько лет. Не знаю... я просто стараюсь сделать так, чтобы все чувствовали себя в своей тарелке. У нас за последнее время произошло много перемен в составе, и я не думаю, что кто-то из наших новичков чувствовал себя неуютно в Opeth. Кстати, я же не основатель Opeth! Я пришёл на прослушивание в качестве басиста, а в итоге прибрал к рукам всю группу.
Q: По-моему, очень классно, что старейший член группы и новичок вместе написали одну из песен для нового альбома — Porcelain Heart. Как вы пришли к совместному творчеству?
МО: Ну, Фредрик позвонил мне как-то — мы играли друг другу риффы по телефону. Он играл мне разные риффы, и среди них был один, который ему не особо нравился. Но меня он очень впечатлил, и я решил, что это классный открывающий рифф для песни. Так вот мы и пришли к этому.
ФО: Да, так всё и было. Мне показалось, что это один из наименее удачных риффов, но, как оказалось, я был неправ.
Q: Вы ведь уже гастролировали вместе на Gigantour, когда Фредрик играл в Arch Enemy, верно? Вы уже тогда подружились, зависали вместе?
ФО: О, да, я проводил много времени в автобусе у Opeth, мы много общались.
МО: Он пил наше пиво!
ФО: Да, опустошал все их запасы. Мне нравилась их компания.
Q: А вы не обсуждали твои перспективы, когда Кристофер (Christopher Amott) вернулся в Arch Enemy?
ФО: Нет-нет, я узнал об этом в феврале. Я тогда отыграл свои последние концерты с Arch Enemy в Южной Америке, вернулся домой. Ну, я не следил за этим пристально.
Q: Ты был удивлён, когда тебе сообщили о твоём увольнении?
ФО: Нет, нет. Когда они приняли меня в группу, я, разумеется, думал: Эй, они ведь братья, конечно же он вернётся рано или поздно. Думаю, ему просто нужен был перерыв, чтобы собраться с силами, подумать о себе. Он ведь гастролировал с 17-ти лет... по-моему, ему нужно было время для отдыха. В общем, я всё время держал это в голове, а поэтому новости о его возвращении не были для меня сюрпризом.
Q: По-моему, классно, что вы расстались по-хорошему и остались друзьями.
ФО: Да, конечно. Все мы понимаем, что кровь крепче воды, ха-ха. Это твоя любимая фраза, Майк.
Q: Теперь я не могу не задать вопрос Микаэлю. Вы с Петером (Peter Lindgren) провели полжизни в одной группе — каково было расстаться с ним? Я знаю, что ты желал ему всего наилучшего, так что... вы всё ещё поддерживаете связь? Он интересовался новым альбомом?
МО: Да, я уверен, ему интересно наша дальнейшая судьба, но, несмотря на это, он бы не хотел... ну, я хочу сказать, что мы остались друзьями и у нас не было никаких ссор вообще. Он сейчас работает... я, к сожалению, не знаю точно, как называется эта компания... что-то вроде IT-консалтинга, он зарабатывает неплохие деньги. Думаю, он очень рад нынешнему положению дел, ведь главной причиной его ухода из группы была семья — ему хотелось проводить больше времени с женой. Я в таком же положении, но у меня просто нет другого выхода, потому что я не умею ничего, кроме музыки. А он серьёзно занимался учёбой — на случай, если что-то произойдёт с группой. У него ведь высшее образование в области физики или что-то вроде того. Думаю, он всё равно рано или поздно собирался заняться этим. А я просто музыкант, на всю жизнь. Думаю, он рад тому, как всё вышло, и я тоже рад, потому что мы остались друзьями. Мы ужинали вместе пару месяцев назад... переписываемся по электронной почте, потому что оба заняты постоянно. Это всегда огорчает, понимаете. Когда из группы ушел мой лучший друг, барабанщик Андерс Нордин, я был очень расстроен, так что к уходу Петера я был готов. Я хочу лишь играть в группе с людьми, которые хотят играть, вот и всё.
Q: Я рад, что ты прирождённый музыкант и не желаешь бросать музыку. Нам, поклонникам, только это и надо!
МО: Ха-ха, спасибо. У меня не было планов по роспуску группы. Я ведь слишком долго добивался успеха с ней. Я уверен, что нас хватит ещё не на один альбом. Поверьте, даже если Opeth развалятся, я создам новую группу и всё равно останусь музыкантом.
Q: Вернёмся к вашей новой пластинке — Watershed. Всё ли уже готово? Она полностью записана, сведена? Когда мы можем ждать её выхода?
МО: Да, она готова. Мы сейчас работаем над обложкой, но музыка уже готова. Я не уверен по поводу даты выхода... кажется, 3 июня или...
ФО: Да, где-то в начале июня.
МО: Да, лейбл постоянно что-то меняет. В общем, конец мая или начало июня, насколько я помню. Там осталось закончить оформление конверта и альбом будет готов к выходу.
Q: Раз уж зашла речь об обложке — вы снова работаете с художником Трэвисом Смитом (Travis Smith)?
МО: Мы работаем вместе с четвёртого нашего альбома. У него всегда есть свежие идеи и достойные предложения. Новая обложка будет классно выглядеть. Вы сразу поймёте, что это обложка альбома Opeth, даже если там не будет нашего логотипа. Но она также будет отличаться от прошлых наших обложек, она будет немного другой.
Q: Я слышал, что вы записали дополнительные песни, которые не будут включены в альбом. В том числе и классные кавер-версии на Робина Трауэра (Robin Trower) и Alice in Chains. Что вы будете делать с этими песнями, когда их выпустите?
МО: Если честно, не знаю. Мы собираемся выпустить специальное издание альбома одновременно с обычным, и, разумеется, кое-что выйдет в этом издании. Не думаю, что мы выпустим все бонус-треки в одном издании. В наши времена трудно выпускать одни лишь альбомы — ты должен делать что-то большее. Поэтому мы записали четыре дополнительных песни, сняли кое-что на видео... в общем, разные вещи. Из тех песен, что мы записали, я бы в первую очередь хотел выпустить нашу собственную вещь Derelict Herds. А потом уже разберёмся с каверами. Мы ведь их всё равно выпустим рано или поздно, просто пока ещё не решили, в каком виде.
Q: Вы действительно любите Alice in Chains?
МО: Конечно, да. Когда мы решили записывать каверы, вышло так, что все заговорили об Alice in Chains. Поэтому мы решили записать этот кавер. Мы мало похожи на эту группу, и никто не ожидал от нас кавера на Alice in Chains, но каждый из нас любит их, понимаете. Записать кавер на песню Робина Трауэра было уже моей идеей, хотя, опять же, мы все его любим. Потом мы записали песню шведской певицы Мари Фредрикссон (Marie Fredriksson), которая пела в Roxette.
Q: Ах вот оно что! Светленькая?
МО: Да-да, она. У неё были сольные альбомы до Roxette, и среди них есть один, который я очень люблю. Он вышел в 1992-ом, кажется. Я постоянно его слушал и всегда хотел записать эту песню — с самого первого раза, когда я его услышал... почти 15 лет назад. Я рад, что мы записали эту вещь, это очень хорошая песня.
Q: А она знает, что вы записали этот кавер?
МО: Нет, не думаю. Но, наверно, кто-то ей расскажет об этом рано или поздно. Было бы классно. Но она... ну, я не особый поклонник её творчества — я люблю только один этот альбом. Такая очень депрессивная пластинка. Но я надеюсь, что она услышит о нас, равно как и Робин Трауэр, и парни из Alice in Chains.
Q: По-моему, очень классно, что вы ещё до выхода альбома уже запланировали кучу концертов. Вы же скоро отправляетесь в турне Defenders of the Faith с Arch Enemy, верно?
ФО: Ну, это может выглядеть странно, но я действительно буду рад снова их увидеть. Будем бухать каждый вечер опять, ха-ха, и драться. Нет-нет, правда, мне будет приятно встретиться с ребятами снова.
Q: Выступить с ними вместе не планируете?
ФО: Оу... не знаю... не знаю.
МО: Не смотрите на меня так, ха-ха-ха!
ФО: Ха-ха-ха, не знаю, может, на последнем концерте и выступим вместе.
МО: Мы раньше неоднократно ездили с ними в турне... раза четыре, кажется. Первый раз это было, когда мы выпустили Blackwater Park. Анжела (Angela Gossow) тогда как раз только пришла в группу. Потом ещё было пару туров.
Q: Не хочу отклонятся от темы, но вы мне напомнили кое-что. Вы записывали Blackwater Park в студии у Микаэля (Mikael Stanne) из Dark Tranquillity?
МО: Нет, нет-нет! Мы жили у него дома! Записывались-то мы в студии Fredman. Нам было негде жить, потому что студия была не приспособлена для проживания. Он как раз уезжал в турне, поэтому разрешил нам пожить у себя — у него была небольшая квартира в Гётеборге. Так что мы сняли её у него ненадолго. Мы с Петером и Стивеном Уилсоном (Steven Wilson) жили там где-то неделю. Мы тогда жили то на яхте, то в гостинице... всё облазили.
Q: У вас также скоро будет турне с Dream Theater. Это интересно, ведь вы начинали примерно в одно время. В разных странах, конечно, но, тем не менее, у вас много общего, верно?
МО: Сейчас, разумеется, да. Мы хорошо знакомы, подписаны на один лейбл. Но для меня они всегда были этакой большой группой — они были подписаны на крутой мэйджор-лейбл, когда мы ютились в маленькой независимой компании.
Q: А как насчёт общего в музыке?
МО: Да, мы всегда знали их, но не думаю, что они знали нас, пока мы не выпустили Deliverance. Я стал большим поклонником Dream Theater после второго их альбома. Но только сейчас наши пути пересеклись — вот, едем в турне вместе. Все это затеял Майк Портной (Mike Portnoy) — мы как-то познакомились, и он сказал, что обожает нашу группу. Я, конечно же, был безумно рад этому... УАУ!
Q: А как насчёт вашей музыки? Я слышал столько разных определений вашего стиля: прог-металл, скандинавский дэт-металл, хэви-металл, прогрессивный дэт-металл... какое, по-вашему, действительно подходит Opeth?
МО: Трудно сказать, знаете ли. Я предпочитаю говорить, что мы просто металл-группа. Это достаточно широкое определение. Металлические группы, на творчестве которых я рос, всегда экспериментировали со своей музыкой. Но вам будет крайне трудно дать нам точное определение. Это будет что-то вроде прогрессивного дэт-металла с элементами авторской песни, ха-ха.
Q: У вас много разных элементов, включая джаз и... много чего ещё. Так интересно слушать всё это сразу и по отдельности... вот, что касается абсолютно не тяжёлого альбома Damnation — чья это была идея?
МО: Это была не моя идея, если честно. Я был в затруднении, потому что у меня было много готового материала, и я хотел записать очень тяжёлый альбом, мрачный и массивный. Но у меня было и много акустических вещей, которые мне очень и очень нравились, и я не мог их просто отбросить в сторону. Передо мной стояла дилемма: я хотел записать жёсткий альбом, но у меня было полно и более мягких вещей. Мой лучший друг, Йонас из Katatonia, посоветовал мне записать два разных альбома. Я решил, что это отличная идея. Лейбл был не в восторге от такого предложения. Они занимаются бизнесом и делают на этом деньги, поэтому я предложил им выделить нам средств на запись одного альбома, а мы бы уложили в этот бюджет сразу две пластинки. Наверно, я плохой бизнесмен, ха-ха, но мне действительно хотелось так сделать. На самом деле, это действительно не стоило дороже, мы уложились в данное нам время. В общем, они одобрили эту идею.
Q: Сначала вышел Deliverance, вы немного погастролировали, а потом вышел Damnation, и вы завершили турне с концертами в его поддержку. Это круто.
МО: Да-да. Правда, я хотел, чтобы обе пластинки вышли одновременно, но... не понимаю, почему лейбл решил растянуть их выход. Наверно, потому что они так отличались друг от друга. Им нужно было время для отдельной раскрутки каждого альбома, поэтому они решили выпустить их с таким интервалом... почти в полгода. Получилось неплохо, но моя идея всё-таки была лучше. Мы играли концерты в поддержку Deliverance, а потом вышел Damnation, и мы стали раскручивать его на гастролях, а потом мы играли концерты в поддержку обоих альбомов, ха-ха, и так далее.
Q: Фредрик, ты всё ещё используешь усилители Laney?
ФО: Нет, вообще-то я теперь играю с усилителями Marshall. Мы заключили с компанией договор на прошлой неделе. Я остановил свой выбор на серии JVM. Мы использовали как Laney, так и Marshall во время записи альбома, и даже Mesa Boogie. Но Marshall JVM — именно то, что мне нужно.
Q: И ты больше не играешь на гитарах ESP?
ФО: Нет, я играю на ESP в своём сайд-проекте Krux — дум-металлической команде. Мы там играем с другом строе — в том же, кстати, что и Arch Enemy. Мне тогда не приходилось менять струны.
Q: Какой строй, если быть точным?
ФО: Это строй в До. Опускаешь все струны на 4 ступени.
Q: Какие струны ты используешь?
ФО: В пониженном строе я играю на струнах калибра 0.11-0.60, а в Opeth мы используем три разных строя.
МО: В основном, это стандатрный строй, но последний альбом мы сделали в открытом строе: DADFAE.
ФО: Да, мы спускаем 2, 3 и 6 струны. А в стандартном строе я использую те же струны, что и МО: 0.10-0.52 от DAddario.
Q: Я слышал, что вы привели Фредрика и к игре на гитарах PRS.
МО: Ну, я не заставлял его, он играет, на чём хочет. Я просто посоветовал ему попробовать их гитары, потому что сам представляю их фирму. Он поиграл на паре моих гитар, и ему понравилось. Я поговорил с ребятами из PRS, рассказал им, что у нас новый гитарист, которому понравились их гитары. В общем, они сказали Отлично и подарили ему пару гитар.
Q: Что это за гитары? С одним вырезом или с двумя?
ФО: Я люблю те, что с одним вырезом. Они напоминают мне Les Paul — это моя любимая форма.
Q: На твоём интернет-сайте есть фотография с чёрным Les Paul Cutom.
ФО: Да, у меня два таких. Одна 77 года, а другая — 79-го.
МО: Это Gibson или ESP там на фотографии?
ФО: По-моему, там и ESP Eclipse тоже есть.
МО: Мы использовали его Gibson в студии.
ФО: Да, это была Black Beauty 77-го. С датчиками EMG, которыми я обычно пользуюсь. Люблю экспериментировать с гитарами, усилителями, со звуком вообще. Мне нравится также комбинация гитар PRS и датчиков Tremonti в Opeth. Marshall хорошо подходит к ним.
Q: Не планируешь возобновить работу с Джеффом Скоттом Сото (Jeff Scott Soto)?
ФО: Нет, не думаю, что в ближайшее время из этого что-то выйдет. Но... никогда не говори никогда! Он отличный парень и замечательный певец, но наши пути в музыке разошлись — меня всегда тянуло на более жёсткую музыку, а он любит более мелодичную. Я люблю мелодичность, разумеется, но всё-таки больше меня привлекает мрачная музыка.
Q: Микаэль, а что у тебя там со Стивеном Уилсоном?
МО: Не знаю, мы обсуждаем это уже несколько лет. Последний раз мы говорили на эту тему, когда он приезжал ко мне в гости на пару дней, и мы решили, что надо будет попробовать что-то сыграть вместе рано или поздно. Он продюсировал наши альбомы, он любит нашу музыку, а я всегда любил его музыку — может, у нас получится сочинять вместе, если мы переступим через свои эго. Мы обязательно займёмся этим, я думаю.
Q: Это интересно, ведь многие поклонники Porcupine Tree, которые не слушают металл, полюбили Opeth в результате вашей совместной работы.
МО: Думаю, каждый найдёт в Opeth что-то своё, если услышит нас. Ведь мы не просто брутальная металлическая команда — у нас ещё много интересного в музыке. Поэтому поклонники Porcupine Tree любят нас. Кстати, Porcupine Tree тоже значительно изменились в сторону металла после работы с нами. Когда я начинал их слушать, они были такой психоделической, спейс-роковой командой. А теперь их даже можно назвать тяжёлой группой с прогрессивными элементами.
Q: На новом альбоме спела вокалистка Натали (Nathalie Lorichs), да? Какая вообще была обстановка в студии с новым составом?
МО: Да-да. Вообще-то это девушка Акса (Martin Axenrot), нашего ударника. Она совсем молодая, ей всего 21. Я бы никогда не подумал, что 21-летняя девушка может так любить классический рок, как она. Обычно ведь слушают то, что крутят по радио. А она любит Deep Purple, Гленна Хьюза (Glenn Hughes), Rainbow. Я подумал, что это круто. А потом я услышал, как она поёт песни Deep Purple. У меня была вечеринка, и они пришли туда вместе. У них была демо-запись — они вдвоём записали несколько акустических песен. Я послушал эту запись и просто влюбился в её голос. Причём, я был трезв, ха-ха! А потом я работал над новым альбомом и у меня был этот небольшой кусок, который никуда не подходил. И я подумал, что он будет смотреться лучше с её вокалом. Я попросил её, и она с радостью согласилась. Она пришла ко мне домой и записала демо-версию этой песни. Получилось просто волшебно! Потом мы заново записали всё в студии. Что касается общей обстановки — она была лучше, чем когда-либо. У нас не было такого настроя с самого 1994 года, понимаете? У нас всегда были задержки, проблемы, всякое личное дерьмо. Были и случаи спокойной работы в студии — Still Life и Blackwater Park, например. Но потом всё только обострилось, и последние три пластинки мы записывали чертовски тяжело. А последняя... отлично провели время, я только получал удовольствие. Не помню, чтобы я думал Ах, домой хочу, не хочу больше этим заниматься. Хорошее настроение, мы работали, всё строго дисциплинировано. Вставали в 8 утра, работали до 7 вечера, ужинали и ложились спать до полуночи. Все работали, чтобы сделать эту пластинку как можно более сильной.
Q: У твоей гитарной игры так много поклонников... я слышал, что Фредрик помог тебе с гитарой, научил тебя чему-то новому, да?
МО: Да, не то что бы научил, но... Когда я впервые услышал, как он играет — это было в одном пабе в Стокгольме, он играл в кавер-группе песни King Diamond, Judas Priest... я слышал о нём и раньше, но тогда я был очень впечатлён. Этот Les Paul, включённый в Marshall, просто ревел у него в руках. Я люблю классных соло-гитаристов! А годы спустя, когда мы вместе бухали, я пошутил, что ему неплохо бы дать мне пару гитарных уроков. А потом это стало серьёзно — когда мы стали играть вместе, он показал мне несколько приёмов, для которых мне пришлось развивать свою технику. Вот так потихоньку я его и втащил к себе в группу, ха-ха! Я сыграл ему новый рифф, и ему понравилось. Я спросил: Не хочешь его разучить?. Так он играл многое из моего нового материала. Наверно, я уже почти принял его в группу тогда. Петер уже ушёл из Opeth, а Фредрик был первым парнем, с кем я связался. Его игра не повлияла на мою, но он научил меня многим фишкам и развил мою технику. А теперь он в группе, и мне не надо теперь разучивать сложные партии, ха-ха! Он всё сыграет!
ФО: Я бы добавил, что и я многому научился у Микаэля. В первую очередь это касается ритма. Многие риффы Opeth очень далеки от того, что я играл раньше. И, конечно же, моя работа с чистым звуком, с акустической гитарой — в этом я был не очень-то силён. Игра пальцами — нечто новое для меня. Мне приходилось играть пальцами раньше, но это было редко. Микаэль в этом отношении очень хорош, на мой взгляд. Я думаю, что стал лучше играть с тех пор, как присоединился к Opeth. Раздвинул рамки своей игры, узнал много нового.
МО: Да уж, теперь я в его тени выгляжу просто любителем, ха-ха-ха!
Q: Отлично! Большое спасибо вам, ребята, за интервью, было приятно поболтать! Вас не затруднит теперь произнести приветствие для наших слушателей? Типа: Всем привет, вы слушаете Talking Metal.
ФО: Окей. Это Фредрик из Opeth, и вы слушаете Talking Radio.
Q: Talking Metal!
ФО: А, точно, Talking Metal. Привет, это Фредрик из Opeth, и вы слушаете Talking Metal.
МО: Привет, парни, это Микаэль из Opeth, и вы слушаете Talking Metal.
- Запись интервью в MP3 — /uploads/interview/talkingmetaleps196.mp3
