Q: Привет, Мартин!
ММ: Привет.
Q: На какой день в этом году выпала десятая годовщина твоего прихода в Opeth?
ММ: Я не знаю, ха-ха.
Q: Ты ещё помнишь свой первый день в Opeth? Это ведь было до Still Life, верно?
ММ: Да-да, верно. Я уже 11 лет в группе. Да, я помню первый день.
Q: Можешь рассказать о нём?
ММ: Да, я первый раз встретил Майка на одном фестивале, мы там поговорили о том, что я могу присоединиться к группе. Через пару дней мы снова встретились, они предложили мне работу — он и Лопес. Мы просто играли всякую всячину.
Q: А какую песню вы сыграли первой?
ММ: Первой была… эээ… кажется, это была April Ethereal.
Q: Какие были мысли после этой репетиции?
ММ: Ну, я был доволен. Это было классно, я был доволен.
Q: Ты ещё общаешься с Лопесом?
ММ: Иногда, не так уж часто.
Q: Как он поживает?
ММ: Хорошо, да. Он недавно стал отцом. Насколько я знаю, у него всё хорошо.
Q: Ты тяжело переживал его уход из группы? Вы ведь играли вместе и до Opeth.
ММ: Да нет, ему на замену пришёл не менее классный ударник, так что, думаю, его уход был только к лучшему. Думаю, я больше скучаю по другу, нежели по музыканту. Да.
Q: А ты можешь рассказать, как вы познакомились? Это ведь было ещё в Уругвае?
ММ: Да. Я сначала познакомился с одним парнем по имени Паоло, он тогда как раз играл с Лопесом. Им нужен был басист, так что они взяли меня в группу.
Q: А что это была за группа?
ММ: Как же она называлась… Habeas Corpus, кажется. Просто, хм…
Q: Ты ведь начал учиться басу рано, да? Что ты научился играть первым?
ММ: Я не помню точно песню, но, кажется, это была песня Creedence. Мой отец научил меня.
Q: А какие песни, риффы тебе тогда труднее всего давались?
ММ: Не знаю… помню, когда я только начинал, мне было трудно. Я брал в руки бас, пытался что-то сыграть, злился и клал его обратно. А через пару дней опять пытался играть. Но было классно, когда у меня начало что-то получаться. Отец показывал мне, как играть некоторые песни.
Q: Он тоже был басистом?
ММ: Да, он играл на басу. Он забросил это дело, когда мне было около года.
Q: Что тебе тогда нравилось играть больше всего?
ММ: Я был счастлив, когда я начал играть металл. Это было самым классным для меня. Когда я только учился играть, я слушал музыку вроде Metallica, Megadeth. Я думал, что так играть просто невозможно. Это было так необычно! Когда я понял, что могу играть эти песни, было круто.
Q: А какие песни были первыми?
ММ: Помню, мы играли песни Ratos de Porão — это бразильская хардкор-группа. Мы играли песни Metallica… по-моему, это была пара песен с альбома Kill 'Em All. И, кажется, песни Megadeth — не помню, какие именно.
Q: Какой группой были Opeth, когда ты пришёл в 1997-1998 году?
ММ: Это было необычно для нас, потому что до Opeth мы играли блэк-металл, дэт-металл. А эти парни были больше похожи на хиппи, очень странные.
Q: Что ты имеешь в виду?
ММ: Ну, одежда… эти клешёные брюки, музыка, которую они слушали. Майк познакомил меня со многими группами — я даже и не думал, что он такое слушает.
Q: Например?
ММ: Camel… там, Focus… куча разных групп 70-ых. А я тогда слушал только металл и не разбирался в такой музыке. Поэтому меня очень удивило, что ребята в дэт-металлической группе слушают такое.
Q: Первым альбомом, который ты записал с группой, был Still Life. Что ты можешь сказать об изменениях в звучании группы на альбомах Still Life, Blackwater Park, Deliverance, Damnation и дальше?
ММ: Ну, я думаю… я не могу сказать, что с моим приходом группа сильно изменилась. Бас, правда, стал звучать иначе, нежели на ранних альбомах. Мне кажется, он больше подходит к музыке Opeth.
Q: Почему?
ММ: Ну, это такой… классический басовый звук. Он добавляет жира в звучание, делает его тяжелее. Например, в сравнении с Morningrise, где бас звучит фанково.
Q: Ты говоришь, что ты слушал металл, а Майк познакомил тебя с другими направлениями...
ММ: Да, так и было.
Q: Как ты на это смотрел? Ты не считал, что вам нужно играть только металл?
ММ: Нет-нет-нет, ты что. Он по-настоящему заинтересовал меня этой музыкой. Я не слушал один только металл, просто на тот момент я играл только дэт-металл и блэк. Я решил, что Opeth — нечто большее, нежели просто металл. Даже в общении эти парни были совсем другими, нежели металлисты.
Q: А процесс создания альбомов как-то изменился со времён Still Life?
ММ: Да нет, не особенно. Единственное, что изменилось — мы теперь репетируем перед записью альбома. Раньше мы этого не делали.
Q: Почему?
ММ: Не знаю, ха-ха. А стоило бы!
Q: Я имею в виду, почему вы решили репетировать? Раньше ведь и без репетиций всё получалось.
ММ: Думаю, в этот раз у Майка было больше времени для записи демо-версий, так что мы могли их слушать, подыгрывать. А раньше песни иногда даже не были закончены, когда мы приходили в студию. Поэтому мы работали в спешке.
Q: Выходит, сейчас вам лучше?
ММ: Да, это гораздо лучше.
Q: После Ghost Reveries Петер ушёл из группы. Как думаешь, это пошло на пользу Opeth?
ММ: Хм… да, в некотором смысле. Он уже не был так заинтересован в том, что он делал. Ты должен любить такую жизнь, чтобы играть в группе.
Q: Когда он, по-твоему, начал отдаляться от группы?
ММ: Ну… не знаю… может, за год до ухода.
Q: После выхода Ghost Reveries?
ММ: Да, мы к тому моменту гастролировали уже лет пять. Легко заметить, что человек устал от этого.
Q: В одном интервью Майк рассказал о той кассете, о том, что Петер перестал сочинять песни. Думаешь, это повлияло на его уход?
ММ: Ну, думаю, так или иначе это имело значение. Я не думаю, что Майк ожидал от него новых идей, крутых риффов. Он оставался хорошим ритм-гитаристом, иногда солировал. Мне нравилась его игра. Думаю, ему было достаточно оставаться на этом уровне, чтобы играть в группе.
Q: Как думаешь, почему он больше не создавал ничего сам?
ММ: Всё время, что я играю в группе, Майк пишет всю музыку. Один-два риффа придумали остальные, но основную часть написал именно Майк.
Q: Каков твой вклад в музыку Opeth?
ММ: Ну, знаешь… мы работаем так: Майк записывает демо со всеми инструментами и даёт нам послушать. Если там есть что-то классное, мы это оставляем. В противном случае мы можем переделывать свои партии. Я стараюсь делать свои басовые аранжировки.
Q: То есть, ты сам пишешь свои партии?
ММ: Да. Не всегда, конечно. Иногда то, что делает Майк, уже звучит классно, так что я пытаюсь сделать что-то в своём стиле, но звучащее похоже. Я не считаю, что должен абсолютно всё делать сам. Каждый в группе влияет на результат.
Q: Что ты можешь сказать о записи Watershed?
ММ: Ну, запись была очень спокойной в сравнении с остальными альбомами. У нас изначально был план работы, так что мы его придерживались. Это было быстро по сравнению с предыдущими альбомами.
Q: Так работать приятнее?
ММ: Да, приятнее, однозначно!
Q: С момента выхода Watershed уже прошло достаточно времени. Что ты можешь сказать об этом альбоме?
ММ: Ну, я не могу сказать… я никогда не был на 100% доволен нашими альбомами, но, по-моему, последний ближе всего к моему идеалу. Но это всё равно не 100%, ха-ха!
Q: Как думаешь, у вас когда-нибудь будет стопроцентный альбом?
ММ: Гм… может быть… вряд ли, ха-ха.
Q: Каково тебе сейчас в турне?
ММ: Ну… мне всё ещё нравится это. Это тяжело, я скучаю по дому… но это терпимо.
Q: Как ты поддерживаешь связь с домом?
ММ: Ну, по Skype, по телефону.
Q: Когда ты вернёшься домой?
ММ: В конце месяца, до Рождества.
Q: Ты уже купил подарок своему ребёнку?
ММ: Ещё нет, ха-ха.
Q: А что думаешь купить?
ММ: А, не знаю… наверно, какую-нибудь одежду и игрушки. Ему же всего пять месяцев, он ничем не интересуется, ха-ха!
Q: Последний вопрос! Какая, по-твоему, разница между Лопесом и Аксенротом? Какие различия ты видишь между ними, как басист?
ММ: Они разные барабанщики. Я долго играл с Лопесом, хорошо знал его манеру игры, но мне оказалось очень легко сыграться с Аксом. Он играет более плотно… да, мне легко играть с ним. Он освежил меня, как музыканта.
Q: Что ж, спасибо за то, что уделил время!
ММ: Да, тебе спасибо!
- Faceculture — https://www.youtube.com/watch?v=jci12I2f_jQ
