Интервью

2008/11/25: Face Culture — Окерфельдт

Q: Привет, Микаэль!

МО: Привет!

Q: Как дела?

МО: Неплохо!

Q: Ты выглядишь хорошо.

МО: Спасибо! Мне действительно хорошо.

Q: Тяжело ли сейчас в турне?

МО: Да нет, не тяжело. Как обычно. Правда, мне стало чуть тяжелее из-за детей – у меня их теперь двое. Младшей всего год. Бывает тяжело, когда я в турне, сижу где-нибудь за кружкой пива, звоню домой и слышу жену – она взволнована, вся в домашних делах. А я в это время попиваю пивко на гастролях, понимаешь? Но это круто, я люблю играть концерты.

Q: Ты по-прежнему получаешь удовольствие от концертов, несмотря на разлуку с детьми?

МО: Да, я всегда наслаждаюсь живыми выступлениями. Я не люблю гастроли, не люблю постоянные переезды. Я бы хотел промотать врёмя вперёд до выхода на сцену, и после концерта быстро промотать до следующего шоу. Покончить с этим и всё.

Q: Ваши турне стали короче теперь, когда у тебя двое детей?

МО: Нет, хотя было бы неплохо. Я говорил с нашим менеджментом об этом после недавнего турне по США – оно длилось почти шесть недель, а это уже многовато для нас. Мы решили, что дольше четырёх недель наши турне длиться не будут, это предел. У нас было это шестинедельное турне, как я уже сказал. Мы планировали ещё одно большое турне, но эти планы сорвались, чему я даже рад. В общем, тяжело быть далеко от дома.

Q: Твоя старшая дочь понимает, чем занимается её отец?

МО: Да, Мелинда знает об этом. Я брал её с собой на репетиции перед этим турне. Она там танцевала и всё такое. Она знает, что я играю в группе, она знает остальных ребят, знает, чем они занимаются. Правда, она не совсем понимает, когда я звоню домой и говорю, что я живу, сплю в автобусе. А ещё там с Америкой большая разница в часовых поясах – когда она просыпается утром, в Америке только наступает ночь. Она не понимает, когда я говорю, что ложусь спать – она ведь только проснулась. Некоторые вещи она пока не понимает. Но она была на нескольких наших концертах.

Q: Думаешь, ей нравится ваша музыка?

МО: Да. Но в таком возрасте тебе нравится любая музыка.

Q: В прошлом интервью мы говорили о той кассете Петера Линдгрена. Что ты сейчас думаешь о том интервью?

МО: Я думаю, оно было очень… для поклонников оно… они очень положительно отреагировали на него. Некоторые говорили, что это лучшее интервью, что они видели. Оно было таким открытым. Я тогда был очень уставший и, думаю, просто не ожидал твоих вопросов. И я не ожидал, что захочу на них ответить. Но я ни о чём не жалею. Я не думаю, что я выставил Петера в плохом свете. Это было хорошее интервью.

Q: Да, ты участвовал в обсуждении интервью на форуме. А с Петером ты об этом говорил?

МО: Нет, но я думаю, он его посмотрел. У него недавно тоже взяли интервью – на видео, правда, не снимали. Я думаю, он посмотрит его, но я не думаю, что его там что-то удивит. Мы уже говорили с ним об этом.

Q: Вы с ним ещё общаетесь?

МО: Да, но редко, потому что я очень занят. Мне вообще трудно поддерживать связь с кем-либо – иногда даже со своей семьёй. У меня интервью, всё такое… кстати, прямо сейчас моя младшая ложится спать. На гастролях трудно поддерживать связь с кем-либо. Мой единственный приоритет в этом плане – семья.

Q: Приятно слышать, что ты не жалеешь о том интервью.

МО: Да нет, правда, я думаю, это было хорошее интервью.

Q: Ваш новый сингл называется "Burden", верно? Где ты начал писать эту песню?

МО: Эта идея у меня появилась, когда я был в Турции. Я слушал в плеере Scorpions.

Q: А что за песню?

МО: Это была песня "Living and Dying" с альбома "In Trance". У них был этот дух семидесятых, классическое звучание баллад. Это были не те пауэр-баллады, которые они стали играть позже – вроде "Still Loving You". У неё было такое архаичное настроение, я подумал: "Я должен написать песню вроде этой". Может, неоригинальную, но всё же хорошую "большую" песню с цепляющим вокалом.

Q: С чего ты начал эту песню? Какие-то стихи или аккорды?

МО: Сначала был куплет – я сыграл эти аккорды… не знаю, почему именно эти. Я даже не знаю, как они называются, если честно. Да, началось всё с куплета – по большому счёту, он делает всю песню. Я сразу понял, что эта песня не должна быть агрессивной. Она должна быть такой, какая она есть.

Q: Да, это настроение.

МО: Да-да. Для таких песен достаточно придумать классный куплет. Ты берёшь аккорды и продолжение напрашивается само собой.

Q: А ты не хотел вставить какие-то агрессивные моменты в эту песню?

МО: Нет. У нас было достаточно злых моментов на альбоме, а эта изначально задумывалась такой.

Q: О чём эта песня?

МО: Ох… я не хочу говорить о стихах.

Q: Просто, по-моему, смысл там не лежит на поверхности.

МО: Ну, я никогда не писал поверхностных текстов… нет, у меня есть некоторые стихи с очевидным смыслом, но эти я не мог сделать такими. Я хотел кое-что написать, но… если бы я написал то, что думал, это было бы слишком мрачно. Поэтому там много метафор. Я всегда их использовал, с самого начала. Они делают стихи интереснее, красивее… это становится ближе к настоящей поэзии. Мне повезло, что у меня было чёткое представление, о чём будет та или иная песня. Мне просто пришлось быть осторожнее, потому что я не хотел, чтобы все поняли, о чём эти песни, ха-ха. В конце концов, не так уж важно, что та или иная песня значит для меня. Каждый понимает по-своему.

Q: А люди не говорили тебе, что значит "Burden" для них?

МО: Нет, не говорили. Настроение важнее, по-моему. Музыка, как и тексты, создаёт настроение. Стихи могут быть о чём угодно, а люди всё равно будут соотносить их с какими-то событиями в своей жизни. Многие говорят, что эта песня просто сопливая, ха-ха!

Q: Сопливая? Ха-ха!

МО: Но ведь эти стихи не были официально опубликованы. Мы же зашифровали их в буклете – это был такой прикол. И они нигде не появлялись… по крайней мере, для широкой аудитории. Фанаты расшифровали тот код, но результат не так легко найти. Я видел некоторые версии и они оказались неправильными.

Q: Я записал несколько строк. Просто скажи, правильный ли это вариант. Это последний куплет "Burden", мне он нравится больше всего: "If death should take me now, count my mistakes and let me through, whisper in my ear, we've taken more than we've received, and the ocean of sorrow is you".

МО: Да, это верно.

Q: Я могу спросить, что это значит?

МО: Нет. Ну, ты можешь спросить, но я не отвечу, ха-ха.

Q: Может, это что-то вроде завещания?

МО: Ну, может… некоторые песни – "Burden" связана с "Hessian Peel". И немного с "Porcelain Heart". Но больше с "Hessian Peel". Я написал эти стихи об одном человеке, которого я знал. Он покончил жизнь самоубийством.

Q: Когда ты об этом узнал?

МО: Я узнал об этом, когда мы были в студии. Мне позвонили… я встречался с этой… это была девушка, мы с ней встречались некоторое время. Давно это было.

Q: Ты общался с ней?

МО: Нет, я давно её не видел. Мы уже не были друзьями, мы расстались давно… почти 12 лет назад. Мы были вместе некоторое время, но с тех пор я с ней почти не общался. Мне рассказывали, как она поживает, но мы с ней совсем не общались.

Q: Вы давно не общались – разве это не облегчило твоё сожаление о её кончине?

МО: Нет-нет, это не… я не хочу много говорить об этом. Я знал, что происходит у неё в жизни, хотя мы с ней не виделись, но…

Q: У неё была депрессия?

МО: Да, она была депрессивным человеком. Но я слышал… знаете, там не было уверенности, самоубийство это было или несчастный случай. Это одна из таких вещей… это странно, когда люди, которых ты знал, умирают. Каждый раз, когда в моей жизни умирали люди, я писал об этом стихи. "Deliverance" и "Damnation" появились, когда погибла моя бабушка… и мой дед. А "Morningrise" – когда умер другой мой дед. "The Night and the Silent Water" написана о нём. Разумеется, я не считаю, что это хорошо – "О, наконец-то у меня появилось вдохновение". Но это всегда вдохновляло меня. Я знал о ней кое-что, и это сближало меня с ней. Это… как бы сказать… мне было легко выразить это в словах.

Q: Потому что ты знал её, да?

МО: Я знал, да… когда она умерла, я уже не знал её. К тому моменту мы уже не общались.

Q: А что для тебя значит смерть? Ты сказал, что тебя вдохновляет смерть знакомых людей. Это не заставляет тебя думать о своей смерти?

МО: Нет, не особенно, если честно. Я больше стал думать об этом, когда у меня появились дети. Я стал заботиться о своей жизни и переживать, как бы чего не случилось с детьми. В таких случаях становишься осторожнее. Я не хочу сказать, что боюсь смерти как таковой – просто я хотел бы умереть уверенным, что с моими родными всё будет в порядке. Я имею в виду тех, для кого я что-то значу, понимаешь? Но что касается смерти моих близких – мне страшно даже подумать об этом. Такие мысли убивают меня, это просто ужасно для меня.

Q: Ту девушку ты знал, но её смерть не была для тебя такой уж ужасной, верно?

МО: Да, мы ведь с ней не говорили долгие годы. Я не могу сказать, что безумно грустил по ней – я её уже почти не знал. Это было неожиданно для меня, и я вдруг начал писать – так и вышли эти строки. Я как будто писал от её лица.

Q: Её близкие знают, что эта песня о ней?

МО: Нет. Я просто не знаком с ними. Мы были вместе слишком давно. Я знаю нескольких людей, которые были с ней знакомы. Мы все созвонились в тот день. Но это всего три-четыре человека, я с ними не так уж часто общаюсь.

Q: Ты сказал, что написал песню от её лица. Это было странно для тебя?

МО: Просто я знал о ней кое-что, что нас сближало.

Q: Что, например?

МО: Нет, я не хочу об этом говорить. Ты и так достаточно из меня вытянул, ха-ха!

Q: Последний вопрос о клипе. Почему вы сняли его в Ванкувере?

МО: Просто мы находились там в тот момент. Там было… по-моему, всё получилось классно, просто всё было сделано в последний момент. Они искали место, чтобы снять играющую группу. Мы хотели подождать, пока вернёмся домой, но они привезли нас в театр в Ванкувере, "Vogue Theatre". Там работали какие-то знакомые режиссёра и продюсера, так что мы просто сняли там выступление группы.

Q: Тебе понравился результат?

МО: Да! По-моему, клип красивый. Он хорошо подходит под настроение песни.

Q: Что ж, интервью подошло к концу. Снова спасибо, что уделил мне время!

МО: Тебе спасибо!

Q: Увидимся в следующем году или через год.

МО: Да, я не знаю, когда мы к вам ещё заедем. Может, на какой-нибудь фестиваль.


Источник: 1, 2, 3, 4

Интервью перевел Шамиль Усаров